«Система персонажей в романе Ф. М. Достоевского «Идиот»»
руководитель работы Давыдова Н. В.
Рогожин и князь Мышкин встречаются в самом начале романа. Князь Лев Николаевич Мышкин и Парфен Семенович Рогожин оказались «друг против друга» в вагоне поезда. На первый взгляд эти люди были чем-то похожи: «оба молодые, оба почти налегке, оба не щегольски одетые, оба с довольно замечательными физиономиями». Но различий было гораздо больше. Князь был человеком знатного рода, но совершенно беден, Рогожин – богатый наследник. Внешность Рогожина противоположна внешности Мышкина. Рогожин «кудрявый и почти черноволосый», Мышкин «очень белокур, густоволос», Рогожин «небольшого роста», Мышкин же ростом «немного повыше среднего». Глаза у князя «большие, голубые и пристальные», а у Рогожина «серые», «маленькие» и «огненные». У Мышкина и Рогожина совершенно разное выражение лица. Губы Рогожина «беспрерывно складывались в какую-то наглую, насмешливую улыбку», между тем как у Мышкина «лицо приятное, тонкое и сухое, но бесцветное». Различия между героями подчеркиваются и их одеждой: Мышкин был одет легко и «вынужден был вынести на своей широкой спине всю сладость сырой ноябрьской ночи, к которой, очевидно, был не приготовлен», а Рогожин «был тепло одет, в широкий мерлушачий тулуп». В описании внешности и одежды Мышкина преобладают светлые тона – белокур, голубые глаза, бледный, а в Рогожине – темные черты.
С первой же встречи эти различные люди полюбили друг друга. Мышкин: «благодарю за то, что вы меня полюбили…вы мне сами очень понравились».
Рогожин с шумной ватагой, которая постоянно будет сопровождать его, вышел из вагона. Мышкин отправился один и в дальнейшем в одиночестве будет странствовать, переезжать, перемещаться из города в город.
Во время встречи в Петербурге Мышкина и Рогожина Достоевский уделяет большое внимание выражению лица, взгляду героев. Сначала глаза Рогожина «сверкнули», а потом «засверкали». Увидев князя, Рогожин «до того побледнел и застолбенел на месте, что некоторое время почти был похож на каменного истукана, смотря своим неподвижным и испуганным взглядом и скривив рот в какую-то в высшей степени недоумевающую улыбку». «Бледность и как бы мелкая, беглая судорога все еще не покидали лица Рогожина». «Ласковая улыбка» Рогожина, в которой «что-то сломалось» и которую он «не в силах был склеить», быстро сменяется на «неприятную усмешку», затем Рогожин дружески усмехается, а потом глядит на Мышкина «тяжело и страшно». В разгаре спора с Мышкиным лицо Рогожина искривляется в «злую насмешку», а вскоре в нем загорается «что-то злобное и желавшее непременно сейчас же высказаться».
При первой же встрече Мышкин предсказывает, что Рогожин убьет Настасью Филипповну, видит в нем преступника. (Когда Ганя Иволгин спрашивает князя Мышкина, женился бы Рогожин на Настасье Филипповне, Мышкин говорит: «Женился бы, а чрез неделю, пожалуй, и зарезал бы ее»). Рогожин называет Мышкина: «Юродивый, святой».
Во время встречи в Петербурге Рогожин пристально наблюдает за выражением лица Мышкина. «Что ты опять усмехнулся на отцов портрет?» – говорил Рогожин, чрезвычайно пристально наблюдавший всякую перемену, всякую беглую черту в лице князя».
Слова князя насчет брака Рогожина и Настасьи Филипповны Рогожин прослушал «с горькой усмешкой». Князь говорит Рогожину: «Как ты тяжело смотришь на меня, Парфен!», а затем: «Как ты странно спрашиваешь и… глядишь».
После разговора оба – и Рогожин, и Мышкин – становятся рассеянны:
«Ты листы, что ли, им разрезаешь? – спросил князь, но как-то рассеянно, все еще как бы под давлением сильной задумчивости». В Рогожине тоже внезапно обнаруживается «рассеянность и особое, странно-раздражительное настроение».
Перед уходом сам князь улыбается («А насчет веры, - начал он, улыбнувшись»), а Рогожин хохочет («Рогожин покатился со смеху. Он хохотал так, как будто был в каком-то припадке. Даже странно было смотреть на этот смех после такого мрачного недавнего настроения.
«Вот это я люблю!..» – вскрикивал он конвульсивно, чуть не задыхаясь». Смех еще долго «судорожно и припадочно» вздрагивал на губах Рогожина. (Это перекликается с эпилептическим припадком князя Мышкина.)
Обменявшись крестами, Рогожин и Мышкин становятся как бы духовными братьями. Интересно, что с этого момента начинается сближение двух героев. Они становятся все более похожими друг на друга и внешне, и в манерах, стиле поведения. Рогожин становится рассеяннее и задумчивее, а князь Мышкин – наоборот, менее спокойным и все более эмоциональным: в описании его все чаще употребляется слово «вскричал»:
«Да как же ты… как же ты!..» – вскричал князь и не докончил»; «Все этот ревность, Парфен, все это болезнь, все это ты безмерно преувеличил…» - пробормотал князь в чрезвычайном волнении»; «На эту картину!» – вскричал вдруг князь под впечатлением внезапной мысли». «Да дай же я хоть обниму тебя на прощанье, странный ты человек!..» - вскричал князь….». Бледность, которая свойственна князю, становится чертой Рогожина. В конце встречи все лицо Рогожина «преобразилось: он ужасно побледнел, губы его задрожали, глаза загорелись».
Во время скандала на концерте (часть 3, глава 2) Рогожин вновь «казался потрясенным ужасно, был бледен и весь дрожал». В первый раз после встречи в трактире Рогожин и Мышкин разговаривали друг с другом. («В первый раз сходились они после встречи их в коридоре трактира»). «Человек, лицо которого трудно было различить в темноте, подошел к скамейке и сел подле него [князя Мышкина]. Князь быстро придвинулся к нему, почти вплоть, и различил бледное лицо Рогожина».
Интересно, что эта встреча Рогожина и Мышкина происходит накануне его дня рождения. Ему исполняется двадцать семь лет, столько же, сколько было Рогожину в начале романа. Одинаковый возраст еще более сближает героев.
Последняя встреча Мышкина и Рогожина в романе окончательно сближает их. Сходство Рогожина и Мышкина является здесь и внешним, и внутренним. Они действуют, словно один человек:
«Стой, слышишь?» – быстро перебил вдруг Рогожин и испуганно присел на подстилке, - « Слышишь?»
« Нет!» – так же быстро и испуганно выговорил князь». «Оба стали слушать».
И Рогожин, и Мышкин говорят шепотом. «Когда Рогожин затих, князь тихо нагнулся к нему».
Ни Рогожин, ни Мышкин не любят Настасью Филипповну. Чувства Мышкина и Рогожина к Настасье Филипповне являются не любовью, а какими-то другими чувствами: болезненной страстью у Рогожина и жалостью у князя Мышкина. («Все это ревность, Парфен, все это болезнь, я ее «не любовью люблю, а жалостью»» (Князь Мышкин – Рогожину) .
В довершение сходства героев даже имена их строятся на едином принципе, на противопоставлении (Лев – Мышкин, Парфен – Рогожин, Парфен от слова парфира – царское облачение красного цвета), что, возможно, подчеркивает двойственность, противоречивость, неожиданность характеров героев.
Уже при первой встрече Мышкина и Рогожина упоминается персонаж, который будет постоянно сопутствовать этим героям, явится общей, соединяющей их линией – Настасья Филипповна. Вскоре в повествование входит и другой персонаж – Аглая. Соединяющим их человеком станет Мышкин, он же будет и причиной их противоборства.
Во время своего первого визита к Епанчиным князь Мышкин упоминает еще один персонаж – Мари. В сознании Мышкина сближаются два, казалось бы, совершенно разных персонажа: Настасья Филипповна и Мари. ( Князь Мышкин - Настасье Филипповне: «Я ваши глаза точно где-то видел»).
Впервые внешность Настасьи Филипповны описывается на портрете: «На портрете была изображена … необыкновенной красоты женщина … в черном шелковом платье, чрезвычайно простого и изящного фасона, волосы, по-видимому, темнорусые, были убраны просто, по-домашнему; глаза темные, глубокие, лоб задумчивый; выражение лица страстное и как бы высокомерное. Она была несколько худа лицом, может быть, и бледна». Мари «была собой не хороша: глаза только были тихие, добрые, невинные». Но мнения людей о Мари и Настасье Филипповне схожи. Мари все презирают и унижают: «Все кругом смотрели на нее, как на гадину, старики осуждали и бранили, молодые даже смеялись, женщины бранили ее, осуждали, смотрели с презрением таким, как на паука какого». Про Настасью Филипповну тоже «установилась странная слава: о красоте ее знали все, но и только? Никто не мог ничем похвалиться, никто не мог ничего рассказать». Варвара Ардалионовна называет Настасью Филипповну «бесстыжею», Ганя Иволгин – «самолюбивой дурой» (правда потом - «добродетельной женщиной»). У Мари и Настасьи Филипповны совершенно разные судьбы. Настасья Филипповна – дочь русского мелкопоместного отставного офицера «хорошей дворянской фамилии», а мать Мари – бедная старуха, торговавшая «нитками, табаком и мылом, все на самые мелкие гроши» на базаре. Героини получили разное воспитание: у Мари его не было совсем, а у Настасьи Филипповны была «гувернантка, опытная в высшем воспитании девиц, швейцарка, образованная и преподававшая, кроме французского языка, и разные науки». Однако, несмотря на все различия между двумя героинями, их судьбы трагичны (Мари умирает от – чахотки, Настасья Филипповна – от рук Рогожина). Даже истории судеб героинь в романе стоят рядом: о Настасье Филипповне рассказывается до разговора князя Мышкина с Епанчиными, а историю Мари повествует в разговоре сам князь.
И Мари, и Настасья Филипповна считают себя преступницами: Мари «до самого конца считала себя великою преступницею», а в лице Настасьи Филипповны «было столько раскаяния и ужасу, что казалось – это была страшная преступница и только что сделала ужасное преступление». Мари и Настасья Филипповна много страдают (Мышкин о Настасье Филипповне: «Она ведь ужасно страдала, а ?...», «Вы страдали и из такого ада чистая вышли»; детям о Мари: «Я им рассказал, какая Мари несчастная»).
Аглая Епанчина в романе, казалось бы, противопоставлена Настасье Филипповне. У них разное происхождение (отец Аглаи – генерал, мать – из княжеского рода Мышкиных). Мнение общества о них тоже совершенно противоположное (про Аглаю и её сестер «говорилось чрезвычайно много похвального. Но были и недоброжелатели», «все знали направление, характер, цели и желания их родителей»). Отношение к обществу этих героинь сходно: Аглая и ее сестры «известным кругом общества хотя и дорожили, но все же не очень». Настасья Филипповна «знакомств имела мало. Она все знала каких-то актрис, каких-то старух, очень любила многочисленное семейство одного почтенного учителя, и в семействе этом и ее очень любили и с удовольствием принимали». Сходны отношения Настасьи Филипповны и Аглаи к поступку Гани Иволгина. Вот что говорит Аглая князю Мышкину, получив от Гани записку: «Он… знает, что если б он разорвал все, но сам, один, не ожидая моего слова и даже не говоря мне об этом, без всякой надежды на меня, то я бы тогда переменила мои чувства к нему и, может быть, стала бы его другом». То же самое утверждает и Настасья Филипповна: «А Аглаю-то Епанчину ты, Ганечка, просмотрел…. Не торговался бы ты с ней, она непременно бы за тебя вышла!»
Обе героини очень горды. Об Аглае и ее сестрах «знали, что они горды и цену себе понимают, по словам Коли Аглая – «известная гордая девица», на гордость Аглаи указывают и авторские ремарки: «почти беспредельная гордость засверкала в ее взгляде». Гордость Настасьи Филипповны видит князь Мышкин в ее портрете: «это гордое лицо, ужасно гордое». Сама Настасья Филипповна проявляет гордость в отношениях с Афанасием Ивановичем Тоцким: «Настасья Филипповна в состоянии была самое себя погубить, безвозвратно и безобразно, Сибирью и каторгой, лишь бы надругаться над человеком, к которому она питала такое бесчеловечное отвращение».
На протяжении романа Аглаю и Настасью Филипповну не раз называют безумными и сумасшедшими. Князь Мышкин говорит о Настасье Филипповне: «Она безумная», а Лизавета Прокофьевна об Аглае восклицает: «Девка самовластная, сумасшедшая, избалованная». Генерал Епанчин говорит о Настасье Филипповне: «Женщина сумасшедшая!». Когда Аглая решает идти на свидание с Настасьей Филипповной, князь Мышкин говорит: «Я в силах, но… разве это возможно? …… Это была единственная попытка его остановить безумную». Аглая – Настасье Филипповне: «Вы себялюбивы до… сумасшествия».
Настасья Филипповна и Аглая необычайно красивы. Настасья Филипповна - «необыкновенной красоты женщина» (на портрете), «удивительно хороша» (по словам князя Мышкина), в детстве – девочка, «обещавшая необыкновенную красоту». Аделаида о Настасье Филипповне замечает: «С этакою красотой можно мир перевернуть!» Авторская ремарка: «О красоте ее знали все». Аглая была «бесспорною красавицей в семействе». Князь Мышкин: «Вы чрезвычайная красавица, Аглая Ивановна. Вы так хороши, что на вас боишься смотреть!»
Одна из главных сходных характеристик Аглаи и Настасьи Филипповны – их любовь к князю Мышкину.
Чувства к князю Аглаи и Настасьи Филипповны сходны. Аглая: «Здесь все, все не стоят вашего мизинца, ни ума, ни сердца вашего! Вы честнее всех, благороднее всех, лучше всех, добрее всех, умнее всех!.. Для чего же вы себя унижаете и ставите ниже всех? Зачем вы все в себе исковеркали, зачем в вас гордости нет?» Настасья Филипповна: «Этакого-то младенца сгубить?» Аглая: «Я вас считаю за самого честного и за самого правдивого человека». Настасья Филипповна: «Князь для меня то, что я в него в первого, во всю мою жизнь, как в истинно преданного человека поверила».
Обе героини – и Аглая, и Настасья Филипповна – ревнуют друг друга к князю Мышкина (Аглая: «Знаете, что означают эти письма? Это ревность; это больше, чем ревность». Настасья Филипповна – Аглае: «Вы хотели сами лично удостовериться: больше ли он меня, чем вас, любит, или нет, потому что вы ужасно ревнуете».) Свидание Аглаи и Настасьи Филипповны показывает, что они ненавидят друг друга: «Какое-то зловещее ощущение прошло, наконец, по лицу Настасьи Филипповны; взгляд ее становился упорен, тверд и почти ненавистен». «Аглая … окинула взглядом комнату; отвращение видимо изобразилось в ее лице».
«Обе смотрели одна на другую, уже не скрывая злобы».
И Аглая, и Настасья Филипповна обманулись в чувствах Мышкина, который на самом деле никого не любил, а только жалел всех: «Он только видел перед собой отчаянное, безумное лицо, от которого, как проговорился он раз Аглае, у него «пронзено навсегда сердце»».
Евгений Павлович: «Вернее всего, что вы ни ту, ни другую никогда не любили!»
ВЫВОД
Система персонажей в романе Достоевского строится на сближении противоположных, на первый взгляд, различных людей. Все персонажи романа имеют двойников. Это не только подробно рассмотренные нами главные герои (Мышкин – Рогожин, Аглая – Настасья Филипповна), но и другие действующие лица. Например, Аделаида и Варвара Ардалионовна, кажущиеся очень разными поначалу, очень схожи: в обеих много благоразумия: «характер веселый, и при этом много благоразумия» - Лизавета Прокофьевна об Аделаиде; «в ней было много благоразумия, когда дело доходило до последней черты, но оно же не оставляло ее и до черты» - автор о Варваре Ардалионовне. Обе героини на протяжении романа выходят замуж (сходство судеб). Даже возраст Аделаиды и Варвары Ардалионовны одинаковый (автор об Аделаиде: «Средней было двадцать три года», Варвара Ардалионовна «была девица лет двадцати трех»). Муж Варвары Ардалионовны и жених Аделаиды тоже похожи: Птицын – «скромный, аккуратный и вылощенный», а князь Щ. – один из «деятелей последнего времени, честных, скромных, которые искренно и сознательно желают полезного, всегда работают и отличаются тем редким и счастливым качеством, что всегда находят работу». Князь Щ. – человек «с состоянием «хорошим, серьезным, неоспоримым»», а Птицын – «специально занимается наживанием денег». На первый взгляд противоположные герои, оказывается, имеют много общих черт, меняются ролями. Праведник оказывается грешником, а грешник – праведником. Нет границ между добром и злом, грехом и добрым поступком. Категории добра и зла, греха и покаяния стоят очень близко. В начале романа Мышкин говорит: «Мне кажется, мы такие розные люди на вид… по многим обстоятельствам, что у нас, пожалуй, и не может быть много точек общих, но, знаете, я в эту последнюю идею сам не верю, потому очень часто только так кажется, что нет точек общих, а они есть…»
